Миру - мир, войне - пипиську!
Чукча умный! Чукча "Мои документы" хакнул, однако! В ознаменование ентого события вот вам рассказец, о котором так долго твердили большевики... Только, плиззз, прокомментируйте!!!
Умопомешанный
«Умеющий шагать не оставляет следов. Умеющий говорить не допускает ошибок. Кто умеет считать, тот не пользуется инструментом для счёта. Кто умеет закрывать двери, не употребляет затвор и закрывает их так крепко, что открыть их не возможно. Кто умеет завязывать узлы, не употребляет верёвку, [но завязывает так прочно], что развязать невозможно. Поэтому совершенномудрый постоянно умело спасает людей и не покидает их. Он всегда умеет спасать существа, поэтому он не покидает их. Это называется глубокой мудростью. Таким образом, добродетель является учителем недобрых, а недобрые – её опорой. Если [недобрые] не ценят своего учителя и добродетель не любит свою опору, то они, хотя и [считают себя] разумными, погружены в слепоту. Вот что наиболее важно и глубоко.»
Лао-Цзы «Дао Дэ Цзин»
Поэт проснулся у себя на флэту, ощущая в голове последствия атомной войны, а во рту – недавнее пребывание множества кошек. Открыв глаза, он первым делом осмотрел себя: на нём были джинсы, старый дырявый свитер и чьё-то пальто. Убедившись, что всё в норме, он оглядел комнату. Множество пустой стеклотары (преимущественно от вина, пива и портвейна) обрадовало его: сам он столько выпить не мог, значит был ещё кто-то, а, следовательно, он ещё кому-то нужен. В остальном же комната выглядела как обычно: в цветочных горшках вместо растений уже давно поселились окурки, пол устлан рукописями, т.к. комп сгорел несколько недель назад по неизвестным причинам, а в системнике, тихо посапывая, дремал любимый белый котейка Фемистокл, в миру Феня.
Пытаясь воссоздать в воспалённом мозгу картину вчерашнего дня, Поэт встал со стола, на котором спал, и направился в ванную. Там его ожидало пренеприятнейшее зрелище, которое явило ему зеркало, беспощадно отразившее помятую внешность Поэта. Жутко испугавшись, он не решился умывать и брить того, кто глядел на него с той стороны зеркального стекла, по сему он вышел из ванной и пошел на кухню. На столе он увидел свой любимый тульский самовар, в котором почему-то было налито пиво. Ничуть не удивившись, он с жадностью влил в себя содержимое чудо-самовара и поспешил поискать что-нибудь съестное. Кроме пачки сигарет и лимона в холодильнике ничего не нашлось. Обрадовавшись сигаретам, он прикурил и стал искать пищу в шкафах и ящиках. В одном из них лежала копчёная рыба, бережно завёрнутая в бумагу. Поглощая рыбу, Поэт узнал в этой бумаге страницы из книги «Один день Ивана Денисовича» и только тогда осознал пользу произведений Солженицына. Глядя на самовар, он вспомнил, что как раз сегодня ему нужно зайти в издательство, где должна решиться судьба его стихов. Одев туфли на босу ногу, заправив немытые длинные волосы под шапку и закрыв не выспавшееся небритое лицо шарфом бывшего белого цвета, он вышел из дому. Во дворе престарелая соседка вновь отчитала его за безответственное поведение, всенощные бдения и неопрятную внешность, но он не слушал её. «Все люди, как люди, а он, видите ли, особенный!» - донеслось ему вслед.
В издательстве Поэту предстоял долгий неприятный разговор с человеком, считавшимся светилом литературы в данной местности.
- Здравствуйте,- сказал Поэт, входя в просторный светлый кабинет, до краёв забитый дорогой мебелью и прочей роскошью.
- Здрасьте, присаживайтесь пожалуйста,- сказал развалившийся в кожаном кресле толстый лысый мужчина, всем своим видом напоминавший свинью, на которую надели дорогой костюм.
- Что вы скажете о моих стихах? Вы будете их печатать?
- Стихах? Ха-ха! У вас поворачивается язык назвать ЭТО стихами? Это полнейшая ерунда! Я перечитал их целых два раза, но не смог найти в них и доли смысла! В лепете моего двухлетнего сына и то больше смысла, чем в ваших, как вы там сказали…стихах!
- Как же вы могли не увидеть смысла? Вы хоть пытались его найти? Поэзия для того и предназначена, чтобы поэт мог выражать все свои чувства и мысли в преломлённом его душой свете, слово – лишь одежда мысли. Вы же сами знаете, что порой поэзия помогает людям найти свою дорогу в этой жизни…
- И о чём же вы там «размышляли»?- с ехидной усмешкой спросил издатель.
- О жизни и смерти, о любви и ненависти и о многом другом.
- Лично я увидел там лишь бессвязный набор зарифмованных слов, а ведь меня все считают человеком высокой культуры и весьма богатым духовно! А если это признают ВСЕ, значит так оно и есть! Смысл всегда должен лежать на поверхности и быть доступным каждому. В этих ваших витиеватых возвышенных фразах невозможно уловить ни малейшего смысла! Неужели вы не можете писать как все???
- Почему же не писали как все Пушкин? Есенин? Блок? Маяковский? Или у них смысл на поверхности? Почему же вы не критикуете их стихи?
- Ну почему же?! Маяковского я вообще не считаю за поэта: у него нет ни рифмы, ни смысла. А остальных я и не могу критиковать, ведь их стихи ВСЕ считают нашим духовным наследием! Не могу же я пойти против ВСЕОБЩЕГО мнения!
- Значит вам не нужно своё мнение! За вас всегда думает толпа. Стадо баранов, которым кроме горячей жратвы, тёплой постели и комфортного сортира ничего в жизни не нужно!
- А разве вам нужно что-то другое?- робко спросил свиноподобный издатель.
- Мне прежде всего нужны правда и смысл, а ваш материализм мне чужд! Вы мертвы, как и большая часть этого общества! Радуйтесь, и здесь вы КАК ВСЕ! - сказал Поэт и, хлопнув дверью, вышел из кабинета.
По пути домой он внимательно разглядывал прохожих, торопившихся в свои уютные жилища с полными сумками еды. Внезапно остановившись, он громко рассмеялся. Это был страшный смех обречённости, вырывавшийся из самой души. Прохожие старались обойти его стороной, украдкой бросая на него взгляд, полный ужаса и недовольства. А Поэт смеялся, закинув голову назад, и холодный зимний ветер беспощадно хлестал его по лицу мелким колючим снегом. Он смеялся потому что увидел весь этот мир свысока и осознал своё превосходство над ним. Простояв так минут пять он продолжил свой путь, по дороге отдав своё пальто и бумажки, считающиеся у ВСЕХ деньгами, бродяге, ведь Поэт теперь больше не нуждался в них.
Был поздний вечер. Час, когда все люди, забравшись под уютные тёплые одеяльца смотрели цветные сны про чёрно-белую жизнь… Придя домой, Поэт принял ванну, побрился, надел свой парадный, почти что новый костюм, и, взяв сигарету, вышел на балкон своего десятого этажа. Покурив, он встал на парапет, окинул взором, полным счастья серый зимний город и прыгнул в небо…
Упав, он, к сожалению для себя самого, не умер. Он лежал недвижим, с переломанным позвоночником, глядел в чёрное зимнее небо и смеялся…
Рано утром дворник нашёл тело Поэта. На его лице, покрытом инеем, застыла улыбка, в уголках его глаз, отражавших вечность, словно слёзы счастья замёрзли капли крови, а на груди его, свернувшись калачиком, спал его любимый белый кот Феня…
Умопомешанный
«Умеющий шагать не оставляет следов. Умеющий говорить не допускает ошибок. Кто умеет считать, тот не пользуется инструментом для счёта. Кто умеет закрывать двери, не употребляет затвор и закрывает их так крепко, что открыть их не возможно. Кто умеет завязывать узлы, не употребляет верёвку, [но завязывает так прочно], что развязать невозможно. Поэтому совершенномудрый постоянно умело спасает людей и не покидает их. Он всегда умеет спасать существа, поэтому он не покидает их. Это называется глубокой мудростью. Таким образом, добродетель является учителем недобрых, а недобрые – её опорой. Если [недобрые] не ценят своего учителя и добродетель не любит свою опору, то они, хотя и [считают себя] разумными, погружены в слепоту. Вот что наиболее важно и глубоко.»
Лао-Цзы «Дао Дэ Цзин»
Поэт проснулся у себя на флэту, ощущая в голове последствия атомной войны, а во рту – недавнее пребывание множества кошек. Открыв глаза, он первым делом осмотрел себя: на нём были джинсы, старый дырявый свитер и чьё-то пальто. Убедившись, что всё в норме, он оглядел комнату. Множество пустой стеклотары (преимущественно от вина, пива и портвейна) обрадовало его: сам он столько выпить не мог, значит был ещё кто-то, а, следовательно, он ещё кому-то нужен. В остальном же комната выглядела как обычно: в цветочных горшках вместо растений уже давно поселились окурки, пол устлан рукописями, т.к. комп сгорел несколько недель назад по неизвестным причинам, а в системнике, тихо посапывая, дремал любимый белый котейка Фемистокл, в миру Феня.
Пытаясь воссоздать в воспалённом мозгу картину вчерашнего дня, Поэт встал со стола, на котором спал, и направился в ванную. Там его ожидало пренеприятнейшее зрелище, которое явило ему зеркало, беспощадно отразившее помятую внешность Поэта. Жутко испугавшись, он не решился умывать и брить того, кто глядел на него с той стороны зеркального стекла, по сему он вышел из ванной и пошел на кухню. На столе он увидел свой любимый тульский самовар, в котором почему-то было налито пиво. Ничуть не удивившись, он с жадностью влил в себя содержимое чудо-самовара и поспешил поискать что-нибудь съестное. Кроме пачки сигарет и лимона в холодильнике ничего не нашлось. Обрадовавшись сигаретам, он прикурил и стал искать пищу в шкафах и ящиках. В одном из них лежала копчёная рыба, бережно завёрнутая в бумагу. Поглощая рыбу, Поэт узнал в этой бумаге страницы из книги «Один день Ивана Денисовича» и только тогда осознал пользу произведений Солженицына. Глядя на самовар, он вспомнил, что как раз сегодня ему нужно зайти в издательство, где должна решиться судьба его стихов. Одев туфли на босу ногу, заправив немытые длинные волосы под шапку и закрыв не выспавшееся небритое лицо шарфом бывшего белого цвета, он вышел из дому. Во дворе престарелая соседка вновь отчитала его за безответственное поведение, всенощные бдения и неопрятную внешность, но он не слушал её. «Все люди, как люди, а он, видите ли, особенный!» - донеслось ему вслед.
В издательстве Поэту предстоял долгий неприятный разговор с человеком, считавшимся светилом литературы в данной местности.
- Здравствуйте,- сказал Поэт, входя в просторный светлый кабинет, до краёв забитый дорогой мебелью и прочей роскошью.
- Здрасьте, присаживайтесь пожалуйста,- сказал развалившийся в кожаном кресле толстый лысый мужчина, всем своим видом напоминавший свинью, на которую надели дорогой костюм.
- Что вы скажете о моих стихах? Вы будете их печатать?
- Стихах? Ха-ха! У вас поворачивается язык назвать ЭТО стихами? Это полнейшая ерунда! Я перечитал их целых два раза, но не смог найти в них и доли смысла! В лепете моего двухлетнего сына и то больше смысла, чем в ваших, как вы там сказали…стихах!
- Как же вы могли не увидеть смысла? Вы хоть пытались его найти? Поэзия для того и предназначена, чтобы поэт мог выражать все свои чувства и мысли в преломлённом его душой свете, слово – лишь одежда мысли. Вы же сами знаете, что порой поэзия помогает людям найти свою дорогу в этой жизни…
- И о чём же вы там «размышляли»?- с ехидной усмешкой спросил издатель.
- О жизни и смерти, о любви и ненависти и о многом другом.
- Лично я увидел там лишь бессвязный набор зарифмованных слов, а ведь меня все считают человеком высокой культуры и весьма богатым духовно! А если это признают ВСЕ, значит так оно и есть! Смысл всегда должен лежать на поверхности и быть доступным каждому. В этих ваших витиеватых возвышенных фразах невозможно уловить ни малейшего смысла! Неужели вы не можете писать как все???
- Почему же не писали как все Пушкин? Есенин? Блок? Маяковский? Или у них смысл на поверхности? Почему же вы не критикуете их стихи?
- Ну почему же?! Маяковского я вообще не считаю за поэта: у него нет ни рифмы, ни смысла. А остальных я и не могу критиковать, ведь их стихи ВСЕ считают нашим духовным наследием! Не могу же я пойти против ВСЕОБЩЕГО мнения!
- Значит вам не нужно своё мнение! За вас всегда думает толпа. Стадо баранов, которым кроме горячей жратвы, тёплой постели и комфортного сортира ничего в жизни не нужно!
- А разве вам нужно что-то другое?- робко спросил свиноподобный издатель.
- Мне прежде всего нужны правда и смысл, а ваш материализм мне чужд! Вы мертвы, как и большая часть этого общества! Радуйтесь, и здесь вы КАК ВСЕ! - сказал Поэт и, хлопнув дверью, вышел из кабинета.
По пути домой он внимательно разглядывал прохожих, торопившихся в свои уютные жилища с полными сумками еды. Внезапно остановившись, он громко рассмеялся. Это был страшный смех обречённости, вырывавшийся из самой души. Прохожие старались обойти его стороной, украдкой бросая на него взгляд, полный ужаса и недовольства. А Поэт смеялся, закинув голову назад, и холодный зимний ветер беспощадно хлестал его по лицу мелким колючим снегом. Он смеялся потому что увидел весь этот мир свысока и осознал своё превосходство над ним. Простояв так минут пять он продолжил свой путь, по дороге отдав своё пальто и бумажки, считающиеся у ВСЕХ деньгами, бродяге, ведь Поэт теперь больше не нуждался в них.
Был поздний вечер. Час, когда все люди, забравшись под уютные тёплые одеяльца смотрели цветные сны про чёрно-белую жизнь… Придя домой, Поэт принял ванну, побрился, надел свой парадный, почти что новый костюм, и, взяв сигарету, вышел на балкон своего десятого этажа. Покурив, он встал на парапет, окинул взором, полным счастья серый зимний город и прыгнул в небо…
Упав, он, к сожалению для себя самого, не умер. Он лежал недвижим, с переломанным позвоночником, глядел в чёрное зимнее небо и смеялся…
Рано утром дворник нашёл тело Поэта. На его лице, покрытом инеем, застыла улыбка, в уголках его глаз, отражавших вечность, словно слёзы счастья замёрзли капли крови, а на груди его, свернувшись калачиком, спал его любимый белый кот Феня…
-
-
27.12.2005 в 11:54Покурив, он встал на парапет, окинул взором, полным счастья серый зимний город и прыгнул в небо…
можно было в принципе какие то размышления добавить...ну еще как нить по фантазировать...
а вобщем неплохо...
-
-
03.01.2006 в 17:42Хотя, конечно, тема отрешенности от мира сего и такое противопоставление «ВСЕХ» и «НЕВСЕХ» довольно избита и в разговорах, и в стихах, и много где.. но это- наверно, одна из доминирующих проблем человечества. Не помню, по-моему, у Воннегута был рассказ про всеобщую конституцию..в которой принцип общественной иерархии был заменен принципами большой человеческой семьи, и.. в этом довольно утопичном рассказе люди могли избавиться от одиночества. Какая простая и неосуществимая идея! Она..наверно, достаточно наивна.. но сама мысль, что человечество как единая семья способно противостоять столь сильным в мире тенденциям самоизоляции и саморазрушения, мысль довольно стоящая.. и..
не знаю, почему я вдруг вспомнила именно этот рассказ.. но ты довольно хорошо написал. В общем, мне понравилось. правда, я итак постоянно угнетаюсь подобными мыслями, и это очередной раз заставляет задуматься о ничтожности общей массы современного общества, но.. наверно, это тоже нужно..в смысле, думать об этом иногда.
Дальше. По поводу стиля. Уж слишком отчетливо ты характеризуешь этого жирного хряка в костюме.. мне кажется, надо с меньшей категоричностью указывать на его зависимость от ВСЕХ и его приземленность.. ну.. не знаю.. слова о том, что все считают его светилом литературного общества надо заменить на то,что он сам в этом глубоко убежден.. и все в таком духе.. то есть.. слишком уж настойчиво ты делаешь ударение на том, что Все так-то считают. Он должен менее навязчиво об этом говорить.
В общем, я слишком много говорю. Не буду тебя больше грузить.. надеюсь, ты понял, что я хотела сказать и ничего обидного в моем комментарии не узришь. Спасибо, пожалуйста, до свидания.
-
-
03.01.2006 в 17:46мне еще понравилась фраза "цветные сны про чёрно-белую жизнь"
вот. это хорошо звучит.
-
-
03.01.2006 в 21:49-
-
06.01.2006 в 23:51