Миру - мир, войне - пипиську!
Вавилон
Он как обычно шёл в ритме регги по своей любимой центральной улице. Он любил эту улицу не потому что это была его улица, напротив, это была самая, что ни на есть не его, а государственная улица, просто здесь он чувствовал себя в безопасности. Нет, не в физической безопасности чувствовал он себя, когда бродил по своей (а может государственной?) любимой улице, просто морально он ощущал, что всепроникающий и вездесущий Вавилон оставил это место вне зоны своего внимания. Чувак знал, что он окружён Вавилоном, но предпочитал не думать об этом в таком прекрасном месте и в такое прекрасное время, как сегодня. А место воистину было прекрасным: и люди здесь почему-то добрее были, нежели обычно, и дети учтивее и старики жизнерадостнее… А главное, что таких растаманов, как он здесь было полным полно, трудность заключалась лишь в том, чтобы не перепутать их со своими не менее цветастыми глюками. Здесь всегда обитали растаманы, т.к. это было единственное место в городе, где они могли собраться вместе, чтобы побыть наедине с самими собой. Потому что всегда лучше побыть одному в весёлой компании друзей, особенно если они растаманы… осбенно если они весёлые… особенно если они друзья… И никакой Вавилон не страшен, потому что эту улицу охраняет Джа… и ту улицу охраняет Джа… и вон ту улицу он тоже охраняет… А значит там не может быть Вавилона: всегда, когда есть Джа, нет Вавилона, потому что Джа не любит Вавилон, потому что Джа не признаёт Вавилон, а если Джа не признаёт Вавилон, значит Вавилон не страшен, потому что Джа защищает от Вавилона и того растамана… и тех людей, что добрее… и тех детей, что учтивее… и тех стариков, что жизнерадостнее… и котейку того белого, что выставил своё пушистое пузо навстречу дружелюбному растаманскому солнышку… и всех нас… Джа хранит всех нас, а мы храним Джа! Вот так!
Он как обычно шёл в ритме регги по своей любимой центральной улице. Он любил эту улицу не потому что это была его улица, напротив, это была самая, что ни на есть не его, а государственная улица, просто здесь он чувствовал себя в безопасности. Нет, не в физической безопасности чувствовал он себя, когда бродил по своей (а может государственной?) любимой улице, просто морально он ощущал, что всепроникающий и вездесущий Вавилон оставил это место вне зоны своего внимания. Чувак знал, что он окружён Вавилоном, но предпочитал не думать об этом в таком прекрасном месте и в такое прекрасное время, как сегодня. А место воистину было прекрасным: и люди здесь почему-то добрее были, нежели обычно, и дети учтивее и старики жизнерадостнее… А главное, что таких растаманов, как он здесь было полным полно, трудность заключалась лишь в том, чтобы не перепутать их со своими не менее цветастыми глюками. Здесь всегда обитали растаманы, т.к. это было единственное место в городе, где они могли собраться вместе, чтобы побыть наедине с самими собой. Потому что всегда лучше побыть одному в весёлой компании друзей, особенно если они растаманы… осбенно если они весёлые… особенно если они друзья… И никакой Вавилон не страшен, потому что эту улицу охраняет Джа… и ту улицу охраняет Джа… и вон ту улицу он тоже охраняет… А значит там не может быть Вавилона: всегда, когда есть Джа, нет Вавилона, потому что Джа не любит Вавилон, потому что Джа не признаёт Вавилон, а если Джа не признаёт Вавилон, значит Вавилон не страшен, потому что Джа защищает от Вавилона и того растамана… и тех людей, что добрее… и тех детей, что учтивее… и тех стариков, что жизнерадостнее… и котейку того белого, что выставил своё пушистое пузо навстречу дружелюбному растаманскому солнышку… и всех нас… Джа хранит всех нас, а мы храним Джа! Вот так!
@музыка:
А какая ещё может быть музыка? 